Биография начаналась так

Однако есть информация и о том, что в Мариинской милиции были сотрудники, «работавшие» на партизан. Так, накануне упоминавшегося восстания в Тисуле в доме Н.П. Кирсанова 17 сентября 1918 г. состоялось конспиративное совещание. На нем было решено внедрить на службу в милицию Н.И. Степкова. Из протокола дознания члена Колыонской волостной земской управы А. Бел Озерова начальником уездной милиции от 19 марта 1919 г. следует, что 26 или 28 декабря 1918 г. в село Колыон прибыл П.К. Лубков с партизанами. Милиционер из Малопесчанки сказал ему при аресте: «Прости, Петр Кузьмич, ведь я тебе дал слово, что я не буду трогать». Как впоследствии вспоминал А.Е. Сергеев, в селе Николаевка милиционер Носков скрывал дезертиров и сочувствующих советской власти. На станции Арлюк, по воспоминаниям М.С. Смирнова и С. Журавлева, начальник милиции С.И. Жизневский предупреждал большевиков о готовящихся арестах.

Второй задачей милиции была борьба с уголовной преступностью. Некоторое представление о ее масштабах дает количество дознаний, возникших за октябрь 1919 г. в Мариинске и уезде. Так, по одному дознанию возникло по поводу нарушения законов о воинской повинности, бродяжничества, женской чести, по два — телесной неприкосновенности и поджогам, три убийства и пять — против правил благоустройства. Всего было открыто 28 преступлений, не открыто — 57. Потерпевшим было возвращено 3 400 рублей. По Анжеро -Сунженскому каменноугольному району за май—июль 1919 г. было совершено 12 убийств, столько же краж, по одной растрате, изнасилование и подделка денег.

Информацию о преступлениях регулярно печатали местные газеты. Так, 21 февраля 1919 г. уголовное отделение департамента милиции МВД запросило управление Мариинской милиции о достоверности информации в газете «Звено» за 12 февраля 1919 г. о волне грабежей и о том, какие меры были приняты. В ноябре 1918 г. в Мариинске удалось арестовать участника крупного ограбления.

В некоторых случаях можно предположить наличие преступного сговора воров и железнодорожников. Как писала одна из губернских газет, на станции Тайга милиция «сбилась с ног» от большого количества краж из вагонов. В ходе расследования выяснилось одно весьма интересное обстоятельство. Вагоны с ценными грузами находились на отдаленных путях, а на виду стояли вагоны с углем, бревнами и балластом. Это облегчало хищения.

Много усилий прилагала милиция для пресечения самогоноварения. Это делалось потому, что казна лишалась значительной части поступлений от продажи казенной водки, столь необходимых в условиях войны. Только за 10—14

ноября 1918 г. в Мариинском уезде было «открыто» 98 аппаратов по производству самогона. По мнению томской газеты, пресечение самогоноварения и взимание податей стали поводом для Чумайского восстания.

Одна из томских газет сообщила в январе 1919 г. о том, что в Зырянской волости латыши делают самогон и продают по соседним деревням. В этом газета видела причину роста пьянства. Этот промысел имел распространение не только на селе. Только 20 января 1919 г. в самом Мариинске было обнаружено 3 самогонных аппарата.

В некоторых случаях население в этом вопросе шло навстречу властям. Например, в сентябре 1918 г. начальник Мариинской милиции получил приговоры сходов граждан о прекращении изготовления самогона из Почитанской волостной земской управы и части Краснореченской. Виновных в самогоноварении было решено передавать в милицию.

Общеизвестно, что действия милиции не отличались высокой правовой культурой. В сентябре 1918 г. газеты сообщили о произволе, который чинили милиционеры. Так, начальник милиции Изак, милиционеры Матулевич и Антонов, ругаясь матом, перепороли 26 августа 1918 г. в деревне Рождественке всех мужчин и женщин. В газете даже было высказано предположение о строительстве новой тюрьмы — столько много было арестованных. В другом случае в августе 1918 г. в Боготоле и его окрестностях «куролесил» начальник 3-го участка милиции Федоров. Он грозил крестьянам наказаниями, отбирал имущество, стрелял в воздух. За это его сняли с должности. Он же подал прошение служить в 5-м участке. Как писала газета, в этом ему было отказано. По воспоминаниям И.М. Сотникова, старший милиционер Николаевской волости Еремин даже застрелил мужика А. Мартынова, который заступался за избиваемого арестованного дезертира.

Следует отметить, что власти принимали меры дисциплинарного и судебного воздействия. Департамент милиции МВД 20 декабря 1918 г. запросил исполняющего дела Томского губернского комиссара о случаях беззакония, допущенного старшим милиционером Удовичем в селе Шестаковском. 20 января 1919 г. Б.М. Михайловский сообщил в Омск о том, что по его поручению было произведено административное расследование лично Мариинским уездным комиссаром. Факты беззакония подтвердились, и Удович находится под стражей в Мариинской тюрьме. В отношении него было принято представление прокурора Томского окружного суда.

В апреле 1919 г. на станции Яшкино милиционерами был арестован врач. Он обслуживал 600 рабочих товариществ «Сибирцемент» и около 1 400 членов их семей. В это время в поселке вспыхнула эпидемия и люди остались без медицинской помощи.

По всей видимости, подобное положение вызвало приезд в Мариинск проверяющего из Омска. Приказом по департаменту милиции от 24 мая 1919 г. чиновник особых поручений 5-го класса при МВД Н.П. Кузнецов был командирован сюда «по делам службы». Он вернулся в Омск только 7 июня. Можно предположить, что с результатами его поездки было связано распоряжение исполняющего дела министра внутренних дел от 10 июня 1919 г. на имя управляющего губернии. В нем говорилось о том, что «ввиду обнаруженных ревизией обстоятельств» начальника Мариинской милиции Лодзейского необходимо перевести в другой уезд.

Наконец, в октябре 1919 г. томская газета писала о предосудительном поведении на любительском спектакле в Анжерке помощника милиции и его секретаря. Уже на другой день туда из Томска был командирован полковник Аурениус для расследования конфликта. Дознание подтвердило факты. Результаты расследования были доложены управляющему губернией. Он наложил на виновных взыскание в виде ареста на неделю. Было также решение перевести провинившихся чинов милиции в другой участок милиции.

Любопытные наблюдения о деятельности местной милиции вынес автор статьи «Из Мариинских наблюдений», опубликованной известной газетой «Сибирская жизнь». В статье говорилось, что «немало приносят вреда делу и нынешние милиционеры, которых крестьяне, не умея выговаривать это мудреное слово, почти сплошь именуют «лицемеры». «Они набраны, — по мнению анонимного автора, большей частью из бездомовщины, обленившейся и сбившейся с пути, и людей легкой жизни. На местах они держатся строго и высокомерно, но это только до первой взятки, ведут они себя нехорошо — пьянствуют, матерятся, стреляют в воздух, по делу и без дела гоняют мужиков, придираются ко всему, их нет, когда нужны, и наоборот. В милиционерах крестьяне видят олицетворение власти, ближе всего с ними соприкасающейся, и ненавидят ее».

Некоторые из милиционеров не покинули уезд при отступлении колчаковской армии и были репрессированы советской властью. По воспоминаниям Т.И. Головатова, которые были написаны в Ленинграде 28 июля 1932 г., в мае 1920 г. на станции Тайга был опознан и арестован бывший начальник милиции Анжерских копей Сапрыгин. За участие в расстрелах партизан он судом в Томске был приговорен к смертной казни.