Виктор Блинов.
МАРИИНСК.
Гудками синий воздух вспорот,
Гремят вагоны на бегу...
И вот разноэтажный город
На левом кийском берегу.
Огнем и временем не сгублен,
Он в молодой своей поре,
Хоть первый дом его был срублен
Еще, наверно, при Петре.
Как из гранита, право слово,
На зорях трубами дымя,
Расселись кряжисто, кондово
Из бурых лиственниц дома.
И, как на небе хлебозоры,
Светлы, легки на тех домах
Коньки резные да подзоры,
Да ставней кружевных размах.
И этой сказки деревянной,
К нам долетевшей сквозь года,
Случайный путник, гость ли званый -
Ты не забудешь никогда...
Никто не встанет из могилы,
Никто не вспомнит той поры,
Когда окрест запели пилы
И застучали топоры.
И тракт
по склонам и оврагам
Прорезал лес издалека,
Как будто кнут хлестнул с потягом,
Рубец оставив на века.
Тогда-то здесь, в сторонке дальней,
С десятка изб пошло село
И разрослось под звон кандальный,
Летящий тягостно и зло.
Глухи тесовые заплоты,
В них ни проломов, ни щелей.
Крепки сосновые ворота
С тягучим скрежетом петель.
Воров,
разбойников,
бергалов
С клещом и вошью по ремкам .
От чащ звериных да увалов
Тянуло к кийским кабакам.
К теплу тащились да ковриге,
Когда мороз сибирский лют,
Бродяги,
варнаки,
расстриги
И прочий бесшабашный люд.
Тек золотой песок искристо...
Таким, быть может, на заре
Видали город декабристы,
Бредя по тракту к Ангаре.
А после,
всю Сибирь проехав,
На город в рвани и вине
Смотрел с возка печальный Чехов
Сквозь запотевшее пенсне.
Видал Ильич, проездом в ссылку,
Людей и края худобу,
Готовя всей большой России
Иную светлую судьбу.
Дома,
дома...
В коньках, подзорах,
Теперь угадываем мы
Мечту людей о ясных зорях,
Их тягу к красоте
из тьмы.
Ровна, чиста асфальта лента,
Сквер новой шелестит листвой.
Щебечут школьники, студенты,
Закончив год учебный свой.
Обдутый ветерком осипшим,
В разводах из цветов живых,
Белеет памятник погибшим
За молодое счастье их.
Где жизнь когда-то мглилась сиро,
Маячат краны в вышине,
И раздается «майна вира»,
Как и везде, по всей стране.
Растут безудержно, разгонно
То новый дом, высок и рыж,
То островок микрорайона
Над мелкой рябью низких крыш.
И день от них светлеет даже,
Поет.
И веришь потому,
Что веселей еще и краше
Быть скоро городу всему...
И вдруг от бликов заломило,
Зажгло глаза.
Что за напасть?
То Кия город окаймила,
На север с юга торопясь.
Пустынно.
Только старичок
Сидит на черном окамелке,
Плюя «для скусу» на крючок.
Мутна река. Поклев нечастый.
Точней сказать плохой поклев.
А ну-ка, дедушка, похвастай,
Богат ли нынешний улов?
Какой улов?
Улова нету.
А так, скажу вам, маета.
Обидно, что от лета к лету
Скудеют рыбные места.
Во-он на реке бревну преграда,
А рыба подошла и стой.
Пробиться ей в верховья надо,
Ан, нет, не взять преграды той.
А ты и рыбе дай протоку,
Не наобум бревешки чаль.
План планом, а с другого боку «
Одно расстройство и печаль...
Рябит вода.
Промозглый холод
Да блики, словно огоньки.
Мы поворачиваем в город
От быстрой золотой реки.
Не слышим городские шумы,
Они как будто вдалеке,
Поскольку все тревожат думы,
Тревожат думы о реке.
Она красавица района.
Не зря на улице одной
Мы видим: «Кия» вдоль фронтона
Большой фабричной проходной.
... И не завод, а цех громада.
Хозяйство шумное девчат.
Как неумолчные цикады,
Машинки швейные стучат.
Текут диагонали-реки
И ниток ручейки с мотков.
Десятки лет здесь телогрейки
Шьют для российских мужиков.
Пусть неприглядна для парада,
Пусть в праздник не в ходу она,
Но для работы-то, что надо,
В любые дни и времена.
Бывало мокла и горела,
Но, что бы ни было, всегда
Исправно, ладно душу грела,
Не подводила никогда.
Она проста, скромна, по сути,
И все мы видели не раз
Ее в солярке и мазуте
На перегонах трудных трасс.
В присохшей тинена путине,
В тавоте в будке полевой.
В окопной, ржавой, липкой глине
Под Сталинградом и Москвой.
Они и нынче, как когда-то,
На стройки мирные идут.
И по традиции девчата
В карман записочки кладут.
На них и нынче больше спроса,
Чем на моднейший архалук.
Они до полного износа
Хранят тепло девичьих рук...
Огромен цех.
Не цех отрада:
Тепло, светло от глаз девчат.
Как неумолчные цикады,
Машинки швейные стучат.
И Вера Огнева по цеху
Хозяйкой доброю идет.
Любую устранит помеху,
Промашку малую найдет.
Где нету склада, нету лада
Заметит и поможет враз.
Хоть и хорошая бригада,
А тоже нужен глаз да глаз.
Хоть круг девчонок спаян, дружен,
Все шестьдесят как на подбор,
Но с каждой ключ особый нужен,
Особый с каждой разговор.
Все Вере надо знать и видеть.
Где похвалить, да чуять край.
Где поругать, да не обидеть,
Не ранить душу невзначай...
Стучат машинки без запинки,
Белеет вата, что снежок.
Как в поле узкие тропинки,
Ложится за стежком стежок.
Дыхание земли родимой
Все ощутимей. И к тебе
Приходит миг необходимый,
Тот редкий миг в твоей судьбе,
Когда вдруг из дому потянет,
Не дав отсрочки никакой,
Туда, где ветер атаманит,
Шатает чащи день-деньской.
Послушать, как трубят маралы,
Полюбоваться час-другой
На бурые литые скалы,
Вознесшиеся над тайгой.
Да подышать пихтовым острым
Дымком у кийских рыбаков.
Побыть денек внезапным гостем
У берикульских горняков.
А сборов-то: рюкзак за плечи,
Нехитрый харч какой-нибудь.
И будут ветры,
Будут встречи И песни будут.
В добрый путь!
Игорь Киселев.
МАРИИНСК.
Перевянут все цветы,
Перевянут.
Мало осенью тепла,
Мало света.
Этот город
Как цветок деревянный
На закате
Деревянного лета.
Мастерами он гремел,
Мастерами.
Не сидели мастера
На приколе
Руки добрые свои
Простирали
От Байкала
До уральских предгорий.
Поднимались мастера
Спозаранок,
Надевали понарядней
Рубахи.
А и дела-то:
Топор да рубанок,
Да янтарные гудящие плахи.
Рассуждали мастера
Неторопко,
Не спешили приниматься за дело.
Чтобы дом так был он дом,
Не коробка,
Чтоб душа в нем отдыхала и пела.
Ветер волосы пушил,
Веял стружкой
И за Кию улетал
Без печали.
Расходились мастера
Друг за дружкой,
Уносили топоры
За плечами.
Завещали мастера
Подмастерьям:
Подружитесь, мол, навек
С кружевами!
И вставал за ними дом,
Словно терем,
Чтобы сказки в терему
Проживали.
Тучи серые брели
В поднебесье,
Уходили мастера,
Умирали.
И вставал над ними город
Как песня,
Да такая,
Что сердца замирали!
Шли над городом лета
За летами.
В ставни стукались дожди,
Как слепые.
Осыпались кружева,
Облетали,
Горьким прахом становились
И пылью.
Был он славен, Мариинск,
Мастерами,
Славен вязью кружевною настенной.
Уходили мастера,
Умирали,
Но бессмертно мастерство
И нетленно.
Я по родине бродить
Не устану,
Но в душе храню,
Как искорку света,
Этот сказочный цветок
Деревянный
На закате деревянного лета...